Конкурс:Мисc Лето

[Самасерьезность]

На старом форуме были удалены стихотворения, которые хотелось бы оставить. Поэтому возьму на себя их цитирование в данном топике.

Евгений Евтушенко. Стихотворения.
Серия "Самые мои стихи".
Москва: Слово, 1999.

Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.

Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.

Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!

Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.


АНОНИМЩИКАМ (Л. Филатов)

Пошла охота, знать, и на меня -
Все чаще анонимки получаю...
Я всем вам, братцы, оптом отвечаю,
Хотя и знаю ваши имена.
Какой опоены вы беленой,
Какой нуждой и страстью вы гонимы,
Сидящие в засаде анонимы,
Стократно рассекреченные мной?...
C какой "великой" целью вы в ладу,
Когда часами спорите в запале,
Попали вы в меня иль не попали,
И если да - когда ж я упаду?...
Но если даже я и упаду
И расколюсь на ржавые запчасти -
То чье я обеспечу счастье
И чью я унесу с собой беду?...
Вот снова пуля срезала листву
И пискнула над ухом, точно зуммер.
А я живу. Хвораю, но не умер.
Чуть реже улыбаюсь, но живу.
Но - чтобы вы утешились вполне
И от трудов чуток передохнули -
Спешу вам доложить, что ваши пули -
От первой до вчерашней - все во мне.
Не то чтоб вы вложили мало сил,
Не то чтоб в ваших пулях мало яда,-
Нет, в этом смысле все идет как надо,
Но есть помеха - мать, жена и сын....
И ненависти к вам я не таю -
Хоть вы о ней изрядно порадели! -
Вы не злодеи, вы - жрецы идеи,
Нисколько не похожей на мою.
А кто из вас был кролик, кто - питон,
Кто жил попыткой веры, кто - тщетою,-
Все выяснится там, за той чертой,
Где все мы, братцы, встретимся потом....

[NIKTO]

Константин Арбенин

Я ОБРАСТАЮ


Я обрастаю вещами,
Словами, делами, привычками,
Невыполненными обещаниями,
Невстреченными электричками.

Внутри меня пейзажи -
Цветные, широкоэкранные.
Снаружи - все вроде бы зажило:
И взорванности, и раны.

Я обрастаю цинизмом -
Изнанкой побитой романтики.
На память мою нанизаны
Расставаний липкие фантики.

Внутри меня - замерли реки
И тучи стоят, не движутся.
Просвечивает прорехами
Моя записная книжица.

И реки эти мне не переплыть,
Покуда не выброшен за борт балласт.
Но моя путеводная водная нить
Меня никому никогда не отдаст.

Я обрастаю деталями,
Прозаическими подробностями...
А помнишь, как мы летали с тобой
Над самыми жадными пропастями?

Как демоны, зло шушукаясь,
Наполнить скорее хотели
Потерь наших ткань парашютную
Горбинами приобретений?

Как даже в воздушных ямах нам
Бывало безудержно весело,
И как, несмотря на изъяны, мы
Сохраняли в себе равновесие.

Как замыслы были отчаянны,
И песни были не спеты...
Но я обрастаю вещами,
Что капают грузилом в Лету.

И Лету эту мне не переплыть,
Покуда не выброшен за борт балласт.
Но моя путеводная водная нить
Меня никому никогда не отдаст.

Я обрастаю вещами -
Замками покинутой молодости,
Пространными примечаниями
К никем не написанной повести.

Внутри меня - миллионы
Галактик, которых не было.
Глаза мои - хамелеоны,
Настроенные на небо.

[Мурзик]

Они повстречались случайно,
Однажды, в зимнюю ночь.
Они были оба в печали,
Хотели друг другу помочь.

Так сладко врали друг другу,
Так смело верили в ложь.
Так нежно сплетались их руки
И души каждую ночь.

Сначала она испугалась,
Что может его потерять.
Потом он ушел - потеряла,
Потом он вернулся опять.

Как много он сделал ошибок,
Которые сложно простить.
Наверно ему было стыдно
О чем-то ее попросить.

Но он почему-то боялся
Ее навсегда потерять.
Возможно он просто пытался
Вернуть все что было опять.

Конечно она бы призналась,
Что тоже любит его.
Но ей тогда показалось -
Ему будет ему все равно.

И оба они промолчали,
Однажды, в зимнюю ночь.
И оба рассвет повстречали,
Но только не вместе, а - врозь.

[NIKTO]

И оба они промолчали,
Однажды, в зимнюю ночь.
И оба рассвет повстречали,
Но только не вместе, а - врозь.

Печально..
Кто автор?

[Мурзик]

Печально..
Кто автор?

Автор к сожалению неизвестен, оно случайно ко мне попало, и в тот момент о многом говорило...

* * *
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!

К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.

О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.

И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.

Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.

Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
(Б. Ахмадулина)


Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!
Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...
Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!
(В. Тушнова)


Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
(В.Тушнова)

[NIKTO]

Спасибо за Тушнову, люблю ее стихи!

Константин Арбенин

"Пишу тебе"

Пишу тебе за три родины,
Моё долгое путешествие.
Годы прожиты, люди пройдены,
И опять живу против шерсти я.

Пишу тебе за три посоха,
Моё главное приключение.
Я иду по дну, будто посуху,
А мир опять плывёт по течению.

Пишу тебе перво-наперво
О том, что уже потеряно.
Пишу о том бело-набело,
И уже не стучу по дереву.

О том, что ещё не начато,
И неясно, когда аукнется,
Я пишу тебе черно-начерно -
Надежду цежу по унциям.

Пишу тебе за три космоса,
Моё тайное несогласие.
Я на суше черчу без компаса
И сверяю моря по классикам.

Я видел три вечных города,
И в каждом из них - по Цезарю,
Я писал о том за три голубя -
Голубей подстрелили цензоры.

Здесь зелено, да не молодо,
Время тянется, как процессия,
А я пишу тебе за три голода,
За семь холодов по Цельсию.

Пишу тебе за три выстрела,
Моё зыбкое перемирие.
В кобуре моей что-то вызрело,
Только я не пойму, что именно.

Но я вижу галеры с язвами,
И в тени иных, будто в нише я.
И глаза мои вроде ясные,
Но в мозгу царит чернокнижие.

Чудеса чересчур воинственны,
И в ходу по воде хождения.
Здесь на каждого по три истины,
И на всех одно заблуждение.

Пишу тебе неразборчиво -
И не кесарем, и не писарем.
Пою тебе мелким почерком,
Едким месивом, горьким бисером.

Пишу на деревню дедушке -
Забавляюсь свободой творчества.
За душою моей - безденежье
Да постылое богоборчество.

Я спиной к спине - тот же вроде бы,
А лицом к лицу - так вообще не я.
Я зову тебя за три родины,
Моё страшное возвращение...

Бумага моя кончается.
Продолжается расстояние.
Я пишу тебе паче чаянья
Из отчаянья - в покаяние.

[ОГДОФ]

СТУПЕНИ
Мы — туманные ступени
К светлым высям божьих гор,
Восходящие из тени
На ликующий простор...

От стремнины до стремнины —
На томительной черте —
Все мы гоним сон долинный,
В трудном рвеньи к высоте...

Но в дыму нависшей тучи
Меркнут выси, и блажен,
Кто свой шаг направил круче
По уступам серых стен...

Он не слышит смуты дольней,
Стона скованных в пыли,
Перед смелым все привольней
Глубь небес и ширь земли...

Дремлет каплей в океане
Мир немых и тщетных слез, —
Мудр, кто в тишь последней грани
Сердце алчное вознес!

[NIKTO]

Дремлет каплей в океане
Мир немых и тщетных слез, —
Мудр, кто в тишь последней грани
Сердце алчное вознес!

Супер!
Автора не подскажете?

[Рысь]

Супер!
Автора не подскажете?

скорей всего она сама и есть автор

[ОГДОФ]

нет) это не мои. я так не умею ещё)))
Автор - Юргис Балтрушайтис. недавно только прочитала его стихи. и мне очень нравится как он пишет.


ВОт это тоже его.

ЛУННЫЕ КРЫЛЬЯ
Из лунных снов я тку свой зыбкий миг,
Невольник грез, пустынник душ моих...

И в лунных далях близится межа,
Где молкнет гул дневного мятежа...

И призрачны, безмолвствуя вдали,
Дневная явь и пестрый круг земли...

И в звездный час разъятия оков
Я весь - пыланье лунных облаков...

И длится тишь, и льется лунный свет,
Вскрывая мир, где смертной боли нет...

И тих мой дух, как сладостен и тих
Пустынный цвет пустынных снов моих...

И молкнет мысль, и меркнет, чуть дрожа,
Все зарево земного рубежа...

И будто тая, искрится вдали
Немой простор в серебряной пыли...

И в тайный миг паденья всех оков
Сбывается алкание веков...

Все - сон, все - свет, и сам я - лунный свет,
И нет меня, и будто мира нет!


ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
I

Как трудно высказать - нелживо,
Чтоб хоть себя не обмануть -
Чем наше сердце втайне живо,
О чем, тоскуя, плачет грудь...
Речь о мечтах и нуждах часа
В устах людей - всегда - прикраса,
И силен у души - любой -
Страх наготы перед собой,-
Страх истины нелицемерной
Иль, брат боязни, хитрый стыд,
О жалком плачущих навзрыд,
Чтоб точным словом, мерой верной
Того случайно не раскрыть,
Чему сокрытым лучше быть...


II

Но есть и час иной напасти,
Когда мы тщетно ищем слов,
Чтоб с тайны помыслов иль страсти
Хотя б на миг совлечь покров,-
Чтоб грудь, ослепшая от муки,
Явила в знаке, или в звуке,
Иль в скорби молчаливых слез,
Что Бог судил, что мир принес...
И, если пыткой огневою
Весь, весь охвачен человек,
Он только холоден, как снег,
И лишь с поникшей головою
В огне стоит пред тайной тьмой,
Вниманью чуждый и немой.

[Рысь]

кошка




...В общем, представим домашнюю кошку,
Выгнанную на мороз.
Кошка надеялась, что понарошку,
Но оказалось - всерьез.
Поводе неважен: растущие дети,
Увеличенье семьи -
Знаешь, под каждою крышей на свете
Лишние кошки свои.
Кошка изводится, не понимая,
Что за чужие места:
Каждая третья соседка - хромая,
Некоторые без хвоста...
Здесь, на помойке, другие законы,
Правила и вожаки:
Нам-то, домашним, они не знакомы.
Стало быть, мы чужаки.
Дома она научилась другому:
Брать у хозяев еду,
Чувствовать их приближение к дому,
Праздненство или беду,
Мыться на кухне, гостей приглашая
И умиленно урча,
Вовремя влезть на плечо, утешая,
Вовремя спрыгнуть с плеча.
Здесь ни к чему этот редкостный навык.
Здешняя доблесть грубей:
Рыться в отбросах, метаться от шавок,
Шумно гонять голубей.
В этом она разберется позднее.
Ну а пока, в январе,
В первый же день она станет грязнее
Всех, кто живет во дворе.
Коль новичок не прошел испытанья -
Не отскребется потом,
Коль не умеет добыть пропитанья -
Станет бесплатным шутом,
Коль не усвоил условные знаки,
Будет изгоем вдвойне,
Так что, когда ее травят собаки,
Кошки на их стороне.
В первый же день она скажет дворовым,
Вспрыгнув на мусорный бак,
Заглушена гомерическим ревом
Местных котов и собак,
Что, ожиданием долгим измаян
("Где она бродит? Пора!"),
К ночи за нею вернется хозяин
И заберет со двора.
Мы, мол, не ровня! За вами-то сроду
Вниз не сойдет человек!
Вам-то помойную вашу свободу
Мыкать в параднов вовек!
Вам-то навеки дворы, батареи,
Свалка, зима, пустыри...
Ты, что оставил меня! Поскорее
Снова меня забери!
...Вот, если вкратце, попытка ответа.
Спросишь, платок теребя:
"Как ты живешь без меня, вообще-то?"
Да так и живу без тебя:
Кошкой, наученной новым порядкам
В холоде всех пустырей,
Битой, напуганной, в пыльном парадном
Жмущейся у батарей.
Вечер. Детей выкликают на ужин
Матери наперебой.
Видно, теперь я и Богу не нужен,
Если оставлен тобой.
Так что, когда затихает окраина
В смутном своем полусне,
Сам не отвечу, какого хозяина
Жду, чтоб вернулся ко мне.
Ты ль научил меня тьме бесполезных,
Редких и странных вещей,
Бросив скитаться в провалах и безднах
Нынешней жизни моей?
Здесь, где чужие привычки и правила,
Здесь, где чужая грызня, -
О, для чего ты оставил (оставила)
В этом позоре меня?!
...Ночью все кошки особенно сиры.
Выбиты все фонари.
Он, что когда-то изгнал из квартиры
Праотцев на пустыри,
Где искривились печалью земною
Наши иссохшие рты, -
Все же скорее вернется за мною,
Нежели, милая, ты.

(с) Дмитрий Быков

Сообщение отредактировал Рысь - 17.2.2007, 16:44

[Мурзик]

Александр Кочетков

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

[NIKTO]

В городке ненаписанных писем,
В королевстве несказанных слов
Я от прошлого - независим,
Я пришелец из мира снов.

Я могу здесь бродить часами,
Слушать шорохи листопада.
только память осталась с нами,
Но возможно, что так и надо...

И шепчу я себе торопливо,
Словно силясь догнать день вчерашний:
"Я хочу, чтоб ты стала счастливой,
Я люблю тебя. Как это страшно..."


С. Лукьяненко

[Мурзик]

Борис Пастернак

СВИДАНИЕ

Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,—
За дверью ты стоишь.

Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош.
Ты борёшься с волненьем
И мокрый снег жуешь,

Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.

Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах

И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.

Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему,

И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.

И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.

Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?

[Рысь]

Cветлана Маньшина



Я хотела тебя покорить, и тебя покорю.
Я хотела тебя полюбить, и ты будешь моим...
Пусть тебе не хотелось сказать, но ты скажешь "люблю"...
И сгоришь в моем пламени ты, и развеется дым.

Мы с тобой половинки. Как сложишь, так станет одно.
Ты не понял, но верю, что ты это тоже поймешь.
Пусть не здесь, не сейчас, но мы будем с тобой все равно
Вечерами смотреть из окна на танцующий дождь.

И ладони согреют ладони другого в ответ.
И устами к устам ты прильнешь и заметишь опять,
Что мы любим друг друга с прошествием стольких-то лет
И нам хочется снова друг друга в уста целовать.



* * *


Асадов Эдуард






Ты далеко сегодня от меня

Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной,
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.

Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.

Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: — Давай не разлучаться!

Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!
А если и поссоримся — ну что ж,
Разлука все равно намного хуже!

Сообщение отредактировал Рысь - 23.2.2007, 23:37

[Рысь]

понравилось:

Я отвыкла от нежных слов,
Не могу ни шептать, ни слушать
Эту искренность детских снов,
Отравившую болью душу.
Избегаю взглядов прямых,
Потому что глаза, как сердце-
Слишком лживыми стали мы,
Чтобы в их зеркала смотреться!
И по-женски капризна и мстительна,
И по-детски робка и застенчива,
Я сама для себя удивительна -
И девчонка, и взрослая женщина!

[Монетка]

Как это волнующе - знать что волнуешь ,
И чей-то покой потихоньку воруешь,
Что быть равнодушным уже не возможно
К обманной улыбке и нежности ложной
Как эта игра интересна и вечна
Смешливые взгляды да льстивые речи
И вот у кого-то сорваться готовы
Три жарких, слепых и сияющих слова.
Как это забавно-жалеть или мучить,
И ставить преграды-то ниже, то круче.
А после, когда он пленён, безоружен,-
Вдруг ясно понять-совершенно не нужен....

...к сожалению, не знаю, кто автор....

[Мурзик]

МАЛЬЧИШКА

Инне

Он был грозою нашего района,
Мальчишка из соседнего двора,
И на него с опаской, но влюблено
Окрестная смотрела детвора.

Она к нему пристрастие имела,
Поскольку он командовал везде,
А плоский камень так бросал умело,
Что тот, как мячик, прыгал по воде.

В дождливую и ясную погоду
Он шел к пруду, бесстрашный, как всегда,
И посторонним не было прохода,
Едва он появлялся у пруда.

В сопровожденье преданных матросов,
Коварный, как пиратский адмирал,
Мальчишек бил, девчат таскал за косы
И чистые тетрадки отбирал.

В густом саду устраивал засады,
Играя там с ребятами в войну.
И как-то раз увидел он из сада
Девчонку незнакомую одну.

Забор вкруг сада был довольно ветхий -
Любой мальчишка в дырки проходил,-
Но он, как кошка, прыгнул прямо с ветки
И девочке дорогу преградил.

Она пред ним в нарядном платье белом
Стояла на весеннем ветерке
С коричневым клеенчатым портфелем
И маленькой чернильницей в руке.

Сейчас мелькнут разбросанные книжки -
Не зря ж его боятся, как огня...
И вдруг она сказала:- Там мальчишки...
Ты проводи, пожалуйста, меня...

И он, от изумления немея,
Совсем забыв, насколько страшен он,
Шагнул вперед и замер перед нею,
Ее наивной смелостью сражен.

А на заборе дряхлом повисая,
Грозя сломать немедленно его,
Ватага адмиральская босая
Глядела на героя своего.

...Легли на землю солнечные пятна.
Ушел с девчонкой рядом командир.
И подчиненным было непонятно,
Что это он из детства уходил.

автор Константин Ваншенкин

[Рысь]

ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ


— Что происходит на свете? — А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь.
— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится? — Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю,что все это следует шить.

— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!

— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз два три,
раз два три,
раз два три,
раз два три!..

Левитанский Юрий

[Рысь]

Андрей Вознесенский

Эскиз поэмы (1965)


I

22-го бросилась женщина из застрявшего лифта,
где не существенно —
важно в Москве —
тронулся лифт
гильотинною бритвой
по голове!

Я подымаюсь.
Лестница в пятнах.
Или я спятил?
И так до дверей.
Я наступаю рифлеными пятками
по крови твоей,
по крови твоей,
по крови твоей...

«Милая, только выживи, вызволись из озноба,
если возможно — выживи, ежели невозможно —
выживи,
тут бы чудо!— лишь неотложку вызвали...
выживи!..
как я хамил тебе, милая, не покупал миндалю,
милая, если только —
шагу не отступлю...
Если только...»

II

«Милый, прости меня, так послучалось,
Просто сегодня
все безысходное — безысходней,
наипечальнейшее — печальней.

Я поняла — неминуема крышка
в этом колодце,
где любят — не слишком,
крикнешь — не слышно,
ни одна сволочь не отзовется!

Все окружается сеткой железной.
Милый, ты рядом. Нет, не пускает.
Сердце обрежешь, но не пролезешь.
Сетка узка мне.

Ты невиновен, любимый, пожалуй.
Невиноватые — виноватей.
Бьемся об сетку немилых кроватей.
Ну, хоть пожара бы!

Я понимаю, это не метод.
Непоправимое непоправимо.
Но неужели, чтобы заметили —
надо, чтоб голову раскроило?!

Меня не ищи. Ты узнаешь о матери,
что я уехала в Алма-Ату.
Со следующей женщиной будь повнимательней.
Не проморгай ее, женщину ту...»

III

Открылись раны —
не остановишь,—
но сокровенно

открылось что-то,
свежо и ноюще,
страшней, чем вены.

Уходят чувства,
мужья уходят,
их не удержишь,

уходит чудо,
как в почву воды,
была — и где же?

Мы как сосуды
налиты синим,
зеленым, карим,

друг в друга сутью,
что в нас носили,
перетекаем.

Ты станешь синей,
я стану карим,
а мы с тобою

непрерываемо переливаемы
из нас — в другое.

В какие ночи,
какие виды,
чьих астрономищ?

Не остановишь —
остановите!—
не остановишь.

Текут дороги,
как тесто город,
дома текучи,

и чьи-то уши
текут как хобот.
А дальше — хуже!
А дальше...

Все течет. Все изменяется.
Одно переходит в другое.

Квадраты расползаются в эллипсы.
Никелированные спинки кроватей
текут, как разварившиеся макароны.
Решетки тюрем свисают,
как кренделя или аксельбанты.

Генри Мур,
краснощекий английский ваятель,
носился по биллиардному сукну
своих подстриженных газонов.

Как шары блистали скульптуры,
но они то расплывались как флюс, то принимали
изящные очертания тазобедренных суставов.
«Остановитесь!— вопил Мур.— Вы прекрасны!..»—
Не останавливались.

По улицам проплыла стайка улыбок.

На мировой арене, обнявшись, пыхтели два борца.
Черный и оранжевый.
Их груди слиплись. Они стояли, походя сбоку
на плоскогубцы, поставленные на попа.

Но-о ужас!
На оранжевой спине угрожающе проступали
черные пятна.

Просачивание началось.
Изловчившись, оранжевый крутил ухо
соперника
и сам выл от боли —
это было его собственное ухо.
Оно перетекло к противнику.

Мцхетский замок
сползал
по морщинистой коже плоскогорья,
как мутная слеза
обиды за человечество.

Букашкина выпустили.
Он вернулся было в бухгалтерию,
но не смог ее обнаружить,
она, реорганизуясь, принимала новые формы.

Дома он не нашел спичек.
Спустился ниже этажом.
Одолжить.
В чужой постели колыхалась мадам Букашкина.
«Ты как здесь?»
«Сама не знаю — наверно, протекла через потолок».

Вероятно, это было правдой.
Потому что на ее разомлевшей коже,
как на разогревшемся асфальте,
отпечаталась чья-то пятерня с перстнем.
И почему-то ступня.
Радуга,
зацепившись за два каких-то гвоздя в небе,
лучезарно провисала,
как ванты Крымского моста.
Вождь племени Игого-жо искал новые формы
перехода от феодализма к капитализму.
Все текло вниз, к одному уровню,
уровню моря.
Обезумевший скульптор носился,
лепил,
придавая предметам одному ему понятные
идеальные очертания,
но едва вещи освобождались
от его пальцев,
как они возвращались к прежним формам,
подобно тому, как расправляются грелки или
резиновые шарики клизмы.

Лифт стоял вертикально над половодьем, как ферма
по колена в воде.
«Вверх — вниз!»
Он вздымался, как помпа насоса,
«Вверх — вниз»,
Он перекачивал кровь планеты.

«Прячьте спички в местах, недоступных детям».
Но места переместились и стали доступными.
«Вверх — вниз».

Фразы бессильны. Словаслилисьводнуфразу.
Согласные растворились.
Остались одни гласные.
«Оаыу аоии оааоиаые!..»

Это уже кричу я.
Меня будят. Суют под мышку ледяной градусник.
Я с ужасом гляжу на потолок.
Он квадратный.

P. S.

Мне снится сон. Я погружен
на дно огромной шахты лифта.
Дамоклово,
неумолимо
мне на затылок
мчится
он!

Вокруг кабины бьется свет,
как из квадратного затменья,
чужие смех и оживленье...
нет, я узнаю ваш гул участливый,
герои моего пера,
Букашкин, банщица с ушатом,
пенсионер Нравоучатов,
ах, милые, etc,

я создал вас, я вас тиранил,
к дурацким вынуждал тирадам,
благодарящая родня
несется лифтом
на меня,

я в клетке бьюсь, мой голос пуст,
проносится в мозгу истошном,
что я, и правда, бед источник,
пусть!..

Но в миг, когда меня сомнет,
мне хорошо непостижимо,
что ты сегодня не со мной.
И тем оставлена для жизни.

[Рысь]

Андрей Вознесенский


БЬЕТ ЖЕНЩИНА


В чьем ресторане, в чьей стране - не вспомнишь,
но в полночь
есть шесть мужчин, есть стол, есть Новый год,
и женщина разгневанная - бьет!

Быть может, ей не подошла компания,
где взгляды липнут, словно листья банные?
За что - неважно. Значит, им положено -
пошла по рожам, как белье полощут.

Бей, женщина! Бей, милая! Бей, мстящая!
Вмажь майонезом лысому в подтяжках.
Бей, женщина!
Массируй им мордасы!
За все твои грядущие матрасы,

за то, что ты во всем передовая,
что на земле давно матриархат -
отбить,
обуть,
быть умной,
хохотать,-
такая мука - непередаваемо!

Влепи в него салат из солонины.
Мужчины, рыцари,
куда ж девались вы?!
Так хочется к кому-то прислониться -
увы...

Бей, реваншистка! Жизнь - как белый танец.
Не он, а ты его, отбивши, тянешь.
Пол-литра купишь.
Как он скучен, хрыч!
Намучишься, пока расшевелишь.

Ну можно ли в жилет пулять мороженым?!
А можно ли
в капронах
ждать в морозы?
Самой восьмого покупать мимозы -
можно?!

Виновные, валитесь на колени,
колонны,
люди,
лунные аллеи,
вы без нее давно бы околели!
Смотрите,
из-под грязного стола -
она, шатаясь, к зеркалу пошла.

"Ах, зеркало, прохладное стекло,
шепчу в тебя бессвязными словами,
сама к себе губами
прислоняюсь
и по тебе
сползаю
тяжело,
и думаю: трусишки, нету сил -
меня бы кто хотя бы отлупил!.."
1964