Форум, знакомства, фото, чат, общение

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

Приглашаем Информационных Партнеров!
> Случайные изображения












> Яков Есепкин "на Смерть Цины"

, Готическая поэзия
Leda2
сообщение 9.10.2011, 15:37
Сообщение #1


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



ЯКОВ ЕСЕПКИН

НА СМЕРТЬ ЦИНЫ

Восемнадцатый опус


За владыками звезды летят
В погреба и хладные обсиды,
Злые грации юношей чтят
Иль кошмарные, ветхие Иды.

Темной кровию дыши, сирень,
Огнебледные высь колоншпили,
У чумных изваяний мигрень,
С иудиц ли их нощно лепили.

Яко полночь и счастливо пьют,
Над столами клонясь меловыми,
Сукровицу по гипсам биют,
Меж нимфетками прячась живыми.

Двадцать шестой опус

В мае разве убитых встречать
Меж сиреневой пыли и славок,
Белошвейки ли станут кричать –
Им наколем алмазных булавок.

Бриллианты сверкают на дне
Тусклых амфор с вином из Женевы,
Над шкатулками чахнут одне
Утопленные белые Евы.

Ах, слетятся камены трубить
О бессмертье, о маке и хлебах,
И уже не дадут погубить
Ангелки нас во розовых небах.
Go to the top of the page
 
+Quote Post
10 страниц V  < 1 2 3 4 5 6 7 > »   
Start new topic
Ответов (20 - 39)
Leda2
сообщение 9.12.2011, 19:37
Сообщение #21


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455




Яков Есепкин

На смерть Цины

Четыреста тринадцатый опус


Где путрамент златой, Аполлон,
Мы ль не вспели чертоги Эдема,
Время тлесть, аще точат салон
Фреи твой и венок – диодема.

Шлейфы Цин в сукровице рябой,
Все икают оне и постятся,
Се вино или кровь, голубой
Цвет пиют и, зевая, вертятся.

Кто юродив, еще именит,
Мглу незвездных ли вынесет камор,
Виждь хотя, как с бескровных ланит
Наших глина крошится и мрамор.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 11.12.2011, 16:08
Сообщение #22


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Четыреста четырнадцатый опус


Полон стол или пуст, веселей
Нет пиров антикварных, Вергилий,
Ад есть мгла, освещайся, келей,
Несть и Адам протравленных лилий.

Разве ядом еще удивить
Фей некудрых, елико очнутся,
Будут золото червное вить
По венцам, кисеей обернутся.

Наши вишни склевали давно,
Гипс вишневый чела сокрывает,
Хоть лиется златое вино
Пусть во мглу, яко вечность бывает.
Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 13.12.2011, 10:14
Сообщение #23


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



ЯКОВ ЕСЕПКИН


ВОЗВРАЩЕНИЕ В БОТАНИЧЕСКИЙ САД

В холодном небе мертвенной державы
Пылала бледной юности заря,
Мы лики поднимали к высям славы,
Портальный этот сад боготворя.

Низвержены, а он вовеки с нами,
Напрасно реки крови пролились
И нас распяли ржавыми клинами,
Чтоб очи не смотрели присно ввысь.

Распятым не по тернию вязницы,
Вверху гудят иродные пиры
И ломятся тартарские стольницы,
У цесаря ж – ни брата, ни сестры.

И весело ль от нощных пирований,
Серебро ли трапезников пьянит,
Дождемся хоть в желти соборований,
Зиждителей молва не осквернит.

Коль смерть верхами косит, мы нетленны
И август ботанический узрим,
Без нужды ангела окровавленны,
Елику сад еще боготворим.

Прощай, прощай, Отчизна дорогая,
Горят хоругви пролежнями лжи,
В слезах позора молодость другая
Смертельные штурмует рубежи.

Потеряны щиты на переходе,
Победные развеяны мечты,
Мольбы о благоденственной свободе
Нам вбили вместе с глиною во рты.

Нельзя нарушить клятвенные речи
И жить; царь Ирод, все ли тяжелей
Бессмертием раздавленные плечи
Вносить по четвергам в тщету аллей.

Четверги уготованы пиитам
Одесным, им бургундское вино
Даруется с отравой, лазуритам
Претит граната червное зерно.

Летиция дворцового портала
У Ирода не зреет поутру,
Маковница готическая ала
И мак белей на мраморном пиру.

Во вретище, как чернь, лишь облачились
И все сюда в мечтах, зане мертвы,
А здесь таблички разве покосились
Да краше свет смарагдовой листвы.

Верь, в царственном величье бездыханном --
Проститься с торжеством горящих пут --
Поверженных во прах на поле бранном
По черной хвое нас проволокут.


Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 15.12.2011, 20:54
Сообщение #24


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

ПИР АЛЕКТО

Четырнадцатый фрагмент пира


От смерти вряд ли Йорик претерпел,
Певцов ночных Гекаты отраженья,
Призраки за восьмой стольницей, пел
Художник всякий глорию ей, жженья

Порой и адской серности, увы,
В тенетах славы значить не умея,
Что праздновать в себе мокрицу, вы,
Времен иных скитальцы, Птолемея

Сумевшие, быть может, оценить
Учёный подвиг, маску ретрограда
Унёс в могилу он, а хоронить
Идеи любит Клио, маскерада

Тогда ей и не нужно (сей чудак
Достиг великой мудрости и тайны
Покров чуть совредил, когда чердак
Вселенский есть иллюзия, случайны

Всегда такие вспышки, гений -- раб
Судьбы фавора, знание земное
Его определяет фатум, слаб
Творец любой, величие иное

Имеет столь же выспренний посыл,
Несть истин многих, гений и злодейство,
Заметим, врать не даст Мафусаил,
Прекрасно и совместны, лицедейство

Доступно всем, а нравственный закон
Внутри, не Кант один бывал сей тезой
Астрийской ввергнут в смуту, Геликон
Хранит благие тени, их аскезой

Корить возможно ангелов, так вот,
Не гений за порочность отвечает,
Равенствует ли Бродского кивот
Божнице – речь кому, творец лишь чает

Прозрения для всех, в орбитах цель
Следит, а на Земле ничем он боле
От нас неотличим, раба ужель
Судьёй назначить верно, в чистом поле

Гуляют души, знанием своим
Способные утешить и развеять
Морок сомнений вечных, только им
Положен свет, алмазы нощно сеять

Лишь им дано, убийц и жертв делить
Какой-нибудь линейкою иною
Пусть пробуют камены, обелить
Нельзя морочность душ, за временною

Поспешностью оставим это, две,
Четыре, сорок истин и теорий
Нулям равны, у Данта в голове
Пожар тушили музы, крематорий

Бессмертия нам явлен, разве блеск
Его, поймут ли мученики, ложен,
Комедии божественной бурлеск
На ярусник сиреневый положен

Искусства, парадоксы дружат здесь
С обманом возвышающим и только,
Учений и теорий нет, завесь
Их скатертью, останется насколько

Безсмертие в миру, ещё вопрос,
Точней, ещё загадка, Дау милый,
Зане душою темною возрос,
Легко из рек печальный и унылый

Последний мадригал: мы объяснить
Сегодня можем то, что пониманью
Доступно быть не может, миру ль нить
Доверит Ариадна, тще вниманью

И муз, и тонких граций доверять,
По держит всё ещё с амонтильядо
Лафитник, нить ли, здравие терять
Ума, равно тщете вселенской, Прадо,

Холодный Эрмитаж и Лувр пустой
Вберут алмазный пепел, эстетичность
Одна скрывает смысл, символ простой,
Пророка выдает аутентичность,

Но лучшее небесное письмо
До нас не доходило, мрамр чернильный
Всегда в осадке был, певцам трюмо
Свиней являло, сумрак ювенильный

Окутывал пиитов, их уста.
Печати родовые замыкали,
Ничтожество сим имя, но чиста
Символика имен самих, алкали

Владетели величья и взамен
Хорической небесности вечерий
Им дали благость черствую, камен
Ужасно попечительство, Тиверий,

Калигула, Нерон и Азраил,
Собравшись, не сумеют эти узы
Порвать, Адонис нежное любил
Цветенье, не фамильные союзы

С восторженною лёгкостью в ручье
Зломраморную крошку обращают
Ещё раз Апокалипсисом, сплин
Бодлер цветами зла поил, вещают

Нам присно аониды о конце
Времен и поколений, им урочно
Иллюзии варьировать, в торце
Любого камелота – дело прочно –

Струится разве кровь, а Птолемей
Был всуе упомянут, но ошибка
Его надмирных стоит месс, посмей
Её тиражить будущность, улыбка

Давно могла б Фортуне изменить,
Бессонный хор светил есть иллюзорный
Провал, загробный мраморник, тризнить
Им суе, мир воистину обзорный

Весь зиждется в орбите всеземной,
Мы видим иллюзорное пространство,
Закон внутри и небо надо мной:
Иммануил ошибся, постоянство

Такое астрологии темней,
Урания пусть вверенные числа
Учёным демонстрирует (за ней
Не станет, мы не ведаем их смысла);

И вот, певцов ночных призрачный хор,
Стольницу под восьмою цифрой зряши,
Расселся незаметно и амфор
Чудесных, расположенных вкруг чаши

С порфировым тисненьем, в мгле сквозной
Мог тусклое увидеть совершенство,
Изящные лафитники луной
В плетенье освещались, верховенство

Манер великосветских, дорогих
Теней сердцам истерзанным традицией
Щадило вежды многих, у других
Веселье умножало, бледнолицый

Гамлет сидел меж Плавтом и хмельной
Медеей, те соседствовали чинно
С Овидием и Фабером; одной
Картины этой виденье повинно,

Возможно, в сем: из пурпура и мглы
Сквозь мраморные летучие гримёрки
Зерцально проникая и столы,
Алекто оказалась близ восьмёрки.




Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 18.12.2011, 16:47
Сообщение #25


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков ЕСЕПКИН

ГАТЫ ПАРФЯНСКОГО ЦАРСТВА

Нулевой опус


Звездной батики тусклый флеор
Вижди, Рания, скатерти наши
Чужды небам, фиванских амфор
Ловят цоколи тени во чаши.

Исполать модератам балов,
Лес Цимнийский рыж пейсами Ленца,
Из пиитерской мглы Крысолов
Шелест внемлет и желть полотенца.

На оконницах розы белы,
В золотом ли, всежелтом наяда,
Расставляй, Урания, столы –
Здесь виют локны золотом яда.


Сто восемдесят третий опус

Нет у августа красок для нас –
По фаянсам тиснение кровью
Наведём, пусть ещё Монпарнас
Озлатится холодной любовью.

Грозовое серебро под злать
Кто распишет без тьмы и палитры,
Муки любящим всё исполать,
Мглами сих увершаются митры.

Желтью всех и списали давно,
Золотым окровавленным цветом,
И точится из амфор вино
Мировольным злоалчущим летом.



Девяносто пятый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.


Пятнадцатый опус

Броши алые мертвым идут,
Ароматы цветочные внемлем
И уснем, сколь инфантов не ждут
Серафимы и шелк сей отъемлем.

Пей, август, молодое вино,
Цесаревичей балуй успенных,
Лики пудрой бели ж: и темно
В мрачных обсидах камор склепенных.

Кровь щадит перманент золотой,
А сразим финикийские ады,
Всяк меловый великосвятой
Вкусит хлеб и нощей винограды.


Семнадцатый опус

Тусклым серебром хлеб увиют,
Маком сдобрят вино сеннаарским,
Воскресят нас тогда и убьют
В устрашение отрокам царским.

Ибо звездные тени страшат
Ядокровных иудиц армады,
Мы явимся туда, где вершат
Бесфамильные судьбы Гиады.

Воскричим ли из кущей весной,
Свечи кровью совьем золотою,
Кто услышит – и будет иной
Бледный отрок со нитью витою.







Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 21.12.2011, 10:23
Сообщение #26


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков ЕСЕПКИН

НОЧИ В ЦИМИНИЙСКОМ ЛЕСУ

Двадцать второй фрагмент

Только сумрак ночной, алебастровый холод огней,
Чьи клонятся легко нетяжелые знобкие тени,
Успокоит сейчас Беатриче и плачущих с ней,
Красен тис, а сирен заждались меловые ступени.

Зеркала, зеркала, вы следили не тех с оных лет,
Перевитые кровью и золотом праздные свечи
Днесь пылают легко, свежи розы и юный валет
Даму треф ли побьет, болен Гамлет держанием речи.

Если бледные крали воистину присно мертвы
И бубонной чумы опресноков бегут крысоловы,
Значит, нам пировать, огневейное бремя листвы
Одевать на манер треуголок – дивитесь, шаловы.

Сколь живем и еще отражаемся в блеске плетниц
Зазеркальных, окарин внимая меловую рдяность
И кимвальные скорби, сюда из фиванских темниц
Несть вино и хлебы, и отравленных яблок румяность.

Девы здесь ли поют, голоса мел смертельный таят
Желтовласых камен и лафитники ищут маньерных
Всеуспенных невест, нас равно лишь слезой упоят
Нимфы, воск и мышьяк в тонких вазах сокрывшие серных.
Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 23.12.2011, 10:01
Сообщение #27


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков ЕСЕПКИН

ТУСКЛЫЕ АЛАВАСТРОВЫЕ ГРАВИРЫ

Сорок четвертый фрагмент


Аониды эфесскою тушью
Тлен путраментный жгут, суетясь,
Ах, легко их письмо, чистодушью
Всё мирволят, во склепах ютясь.

Изольем ледяные рейнвейны,
Присно ль вечерий алчет Сион,
Ангелочки теперь тускловейны,
В мглах сиреневых Аполлион.

Кровью знатны шелковые верви,
Розы смерти подвяжут шелка,
И диаменты темные черви
По устам преведут на века.



Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 25.12.2011, 16:42
Сообщение #28


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



ЯКОВ ЕСЕПКИН

ВЫБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ С БРОДСКИМ


***

Пред гончими псами и махом подпалых волков
Беспомощны мы, посему от погони их грозной
Не скроемся, лучше окрасим на веки веков
Вселенские камни отравленной кровью венозной.

По ней лишь неравных найдут и в созвездных полях,
Лядащим огнем заклеймив сих презренные спины,
Вопьются в уста с алчным блеском в голодных очах
И в черных глазницах высотные вспыхнут руины.

И чем нам считаться, величия хватит одним
Истерзанным столпникам, хватит иным чечевицы,
Алкали мы вечности, ныне и жить временим,
Врата соглядаем у царства подземной девицы.

Успенные здесь петушки золотые поют,
На мертвых царей не жалеют портнихи шагрени,
Таких белошвеек не видеть живым, ан снуют
Меж стулиев ломаных сузские девичьи тени.

Отравленных игл и кармяных антоновок цветь
Отравную вновь, и гранатовых багрий избытность
Кроты и полевки учтут, а царевнам говеть
Сегодня предолжно, зане уповали на скрытность.

Нельзя перейти меловую черту и нельзя
Таиться одно, паки будут обманами живы
Дочурки невинные, их родовая стезя
Легко оборвется, где Вия настигнут Годивы.

Гудят и гудят весело приглашенных толпы,
Зеленые иглы в шелках веретенники прячут,
Мы сами сюда и влеклись, аще были слепы
Девицы, пускай хоть сейчас о родителях всплачут.

Не царские тризны, не царский почетный досуг
Нам смерть уготовила, даже сокровных дочурок
Забрали те челяди, коих в пылающий круг
Впустили волхвы из кадящихся мглой синекурок.

И вот я стою в одеянии смерти рябой,
Блаженный со мною, ну что, хороши ль нынче гости,
Кто рядом – откликнись, ах, тяжек метельный гобой,
Сиренью мелось, а теперь во снегу ягомости.

Ах, туне рыдать, Богоматерь в снегах золотит
Отравленным взором тлеющие лядно скрижали,
Ей Цветик-Сынок хлебояствий кошель освятит,
А мы бойных муз и напрасно величьем сражали.

Заманит, я знаю, еще ботанический сад
Маньчжурскою тенью, сирень в листовой позолоте
Склонив тяжело, всех других навсегда в огнепад,
А мы с небесами пребудем в холодном расчете.

Когда оглянувшись, вмиг станем камнями, Сизиф,
Чтоб вымостить кровью дорогу к чужим процветаньям,
В татарскую ветошь последний зарезанный скиф
Уткнется -- засим привыкать уж к посмертным скитаньям.


Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 27.12.2011, 17:43
Сообщение #29


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков ЕСЕПКИН

ГАТЫ ПАРФЯНСКОГО ЦАРСТВА

Восемьсот третий опус


Маки червные днесь воспоем,
Алость их паче барв сеннаарских,
Тусклый яд иродиц ли испьем,
Геть, печаль, изо вечерий царских.

Алым наши прелили уста
Кровотечным серебром камены,
Что рыдать, ах, тоскливо пуста
Нощь Вифаньи и оперной Вены.

Гипс увечен, а мрамор не ал,
По столовым атласные мыши
В агонии снуют и зерцал
Блеск порфировый чествует ниши.



Сто четырнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не воскресно ль живые.

Ах, не выжечь сей гашенный мел,
Почивать девы званы в склепенье,
Яд румянит прелестных Камел –
Пьем холодную тушь во успенье.

Тусклый светоч иль розы миров
Затушуют червицу Вселенной,
Содрогнутся от бледных даров
Аониды за еминой тленной.


Семьсот восемнадцатый опус

Бал andante ни тих, ни велик,
Серебристые пифии вьются,
Мел обсид ли, арма базилик
Жжет царевен, сех тени смеются.

Вслед за Алексом вскрикнуть: чего ж
Столь их много и в Риме барочном,
Углич мертв, со парчей и рогож
Кур гонят и цесарок в молочном.

Согляди, как пифии легки,
Дышат негою, вина алкают,
Как шелковых исчадий желтки
В мрамор весело наш истекают.




Сто сорок седьмой опус


Се, розарии днесь всетемны,
Тень фиалки взыскует о тени,
Аще ждут фаворитов Луны,
Бейте черные розы на сени.


Что и плакать, нашли по цветам
Иудейских успенных царевен,
Роскошь клумб не идет к высотам,
Ядъ и миро торгуют из Плевен.


Так в эфире цвета не горят,
Мертвым девам бледнеть ли, сех зряши,
Им аромы нещадно дарят
Парфюмерные тусклые чаши.


Сто четвертый опус

Торопятся пустые гробы
Изукрасить каймами златыми,
Небовольной любови рабы
И рекли нас великосвятыми.

Только рано ещё пировать,
Желть лилейная помнит ли сады,
Будут розы с гербов урывать –
Прекричат и забьются Гиады.

Как явимся в убойной росе,
О серебре и мертвой лазури,
Смерти жало на хладной косе
Узрят жницы и косари бури.






Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 29.12.2011, 20:42
Сообщение #30


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



ЯКОВ ЕСЕПКИН

ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ АППОЛИОНА



Ночь пустынна, молчит Одеон,
Лишь сильфиды над вервием плачут
И летает во мгле Аваддон,
Сех ли, Пирр, в гальских розах упрячут.

Небеса умираньем своим
Неживые заполнили братья,
Где Господний почил херувим,
Ангелки раскрывают объятья.

На трапезе потайной тебя
Вспоминали, один и остался
Царь-заика, елику скорбя
Вымыть ноги Его воспытался.

Ждем почто понапрасну, с земель
Замогильных на свет не выходят,
Да и сами забыли ужель --
Наши души в чистилище бродят.

Как пойдут перед светом дожди,
Изольются над спящей царевной,
И антонов огонь позади
Возгорится из черни поддревной.

Нам и сумрак садовый тяжел,
Поелику не легче неволи,
Источился трапезный помол --
Во слезах не останется соли.

Очи кровью промыв, не засни,
Никогда невозможно приметить,
Где призорные гаснут огни,
Где и нечего смерти ответить.

Претерпели одни бытие,
А иные -- успенье и Бога,
Полной грудью вдохнув забытье,
Отошли от родного порога.

Храм кому, а кому и барак
Отворят за привратной лозою.
Господь явит свой огненный зрак,
Изукрашенный мертвой слезою.

Ну а мы не одвинемся с мест,
Не позбавимся гипсовой комы,
Потому, соглядая невест,
Дозабыли навечно псаломы.

Все забыли, сойдяши с ума,
Камнетесы нас будут читати,
Со слезами испрахнет сума,
Подберут ея нищие тати.

Разве древа крестов и точат
Ко бессмертью и смерти привычны.
Что же Божии люди кричат:
«Он сокрал эти розы темничны!»

Воскричат и умолкнут, прощай,
Боже святый, удел наш потешен
В Ершалаиме был, отвращай
Очеса от капрейских черешен.

Как спокойны еще и темны
Лики здесь, перед ангельской лядой,
Как оне безвозвратно полны
Излиенной во очи охладой.

Ах, блаженно сияла Звезда,
Мы на верную вышли дорогу,
И по ней забрели не туда --
И всеблагодарение Богу.

В Христиании нас заждались
Рыжевласые девы-нимфеи,
Под осенней звездою сошлись
На иные века Лорелеи.

И томительно ж меркло века
Несоклонное это светило,
И горенье в изломе зрачка
О величии мук говорило.

Начищали до блеска его
То слезами, а то сукровицей.
Мертвым сном во скорбей торжество
Спят вповалку царевич с царицей.

От любови мы стали черны,
Подавились холодною чаркой,
Призаждавшись законной жены,
Обвенчалися с мертвой сударкой.

Догорают обрывки письма --
Откровение юности давней.
Ты его прочитаешь сама,
Буде станешь покойниц бесправней.

Поманила юдоль за собой,
Ну а юность с другими осталась.
Помнишь, плакал метельный гобой
И листва над гранитом взметалась.

Даже имени в памяти нет,
Нина разве, а то ли Марина
Меж хоров замогильных планет
Пусть испьет негу роз и жасмина.

А и сам я -- горящий овин,
Как поведал поэт оточенью,
Изо уст излиенный кармин
Вас позвездно обучит реченью.

Посреди юродивых пою
И зову на погосты скитальцев,
Украшая и лиру свою
Уголями серебряных пальцев.

Вот мой рот, вопиявший во мгле,
Хоть известкой его дозабейте,
Расплетая венец на челе,
Оберег ненавистный извейте.

Каждый штоф за любовь поднимал
Кто в младенчестве не был удушен,
Упокойных невест обнимал
Провидению благопослушен.

И прекрасны одни со крестов
Богом снятые днесь ангелочки,
В закровавленных розах перстов
Предержащие лишь узелочки.

В сказках разве вольно уцелеть,
Где заосеньский свете избыли,
Милый брат, поостались белеть
Наши снежные кости во были.

Мы ошиблись позорным столбом,
Труть не спили, точились по узам,
Раздарили не строфы в альбом,
А двуострые лезвия музам.

Близу кривских ревучих озер
Позабудем о чермных земелях,
Родовой вековечный позор
С ликов смоем в полынных купелях.

Время правду изречь не придет
И у входа в сады апрометной,
Где голубок несмертных полет
Оборвется во мгле дозаветной.

Вопросит как распятый Христос:
«Где вы были, прекрасные чада?» --
Не ответствуем вновь на вопрос,
Отвернемся опять от погляда.

И Его закровавится взор,
Низойдет гробовое молчанье,
Господь смрад гефсиманский в призор
Привнесет -- вот со смертью венчанье.

Выбьют глину у нас изо ртов,
Из дыхниц златы вишни достанут,
Гвоздевое серебро с крестов
Поржавеет -- и Бога вспомянут.

Сколь прекрасны мирские стези
И до смертного мига опасны,
Отвращалися взоры сблизи
Ан во тверди и гвозди атласны.

Только мы открывали уста --
Налетали смертливые осы,
Облепивши тенета креста,
Набивались во змеи-волосы.

Иисус, не прогневай Отца,
Троеперстия наши кровавы,
Гордовые колючки с венца
Расписали днесь кровью Варравы.

Мечен ею призорный удел,
И напрасен же промысел Божий,
Коль повыжег негашенный мел
И золотный извет кривьдорожий.

Не отверзнуть потщась на краю
Изразбитые губы, немея,
В одеянье смертельном стою,
Расставаться с Землею не смея.

Божедревка горчит, в изумруд
Червоточина въелась, распитий
Не снеся, освященный сосуд
Зрят ложесны похмельных соитий.

Ан алкали и новых врагов,
Презирали пустые победы,
Не дожив до святых четвергов,
Воскресали для вечной беседы.

Ты печали моя утоли,
Неизбывны всекровные узы,
От безглазой Югаси ушли,
Но попали в иные союзы.

Просфиру не приложат блажным
Ко устам, не предложат испити
Крови Божией татям хмельным,
Восчерпав прободные корыти.

И запоздно ж из окон махать
Всепреставленным братьям и сестрам,
Пурпур наших гробов не сыскать
Средь распятий могильным оркестрам.

Доточится червовый колор,
И ударит всечермным по злати
Стольных мест упокоенный хор,
Сомиряя лакейские знати.

Как убили меня, вопроси
Не подавших Ему полотенца,
Изобильно в червонной Руси
Подробилися наши коленца.

В умывальниках -- кровь, рушники
Зацвели погребальным разводом.
Вековечные вбиты цвики
В чад не избранным Богом народом.

Потому и неможно успеть
С хлипотцой заиграть на гребенке,
Боле Сольвейг не выпадет спеть
В неродной голубиной сторонке.

Не савойские сосны окрест,
Кипарисы миндального Крыма
Восшумят, но безруких невест
Смерть пожалует -- кровью сладима.

Жизнецветных любимцев судьбы
Заманили обманом в кляшторы,
Осквернив целованием лбы,
Вознесли в поднебесную оры.

Во хмелю Золотая орда,
Бледной немочью зрят ягомости.
Мы на каждый помин до Суда
Будем званы в почетные гости.

Не дослушав зарайских рулад,
Понапрасну поверили стонам,
Ан вернемся в червеюший сад,
Нас воспомнят еще по именам.

Помолчи, из готических нот
Исторгает пусть мелос лютнистка,
От подвалов до верхних высот
Приглушит пусть моленья солистка.

Да стихает и этот вокал,
Светский образ теряют княгини,
За улыбками темный оскал
Не сопрячут уже ворогини.

Белый, белый преломится хлеб
Чрез персты в темноте неизбытной,
Где двукнижие наших судеб
Дорасписано кровью блакитной.

Только мы во неславе хмельной
Отстояти сподобились вахту,
Ужаснув меловой белизной
Опочившую замертво шляхту.

Погодите, вот свечкой сгорит,
Залазорится сердце Христово,
И могила-трава воспарит,
Нам пожалуют вечное Слово.

Спрячет смертушка в персть образок,
За невестой приидет остатной,
Пропоют славословья разок
Упокойные девице статной.

Нечисть ныне покинула ад,
Собралась в нашей сирой Отчизне,
Тянут панночки на променад
Светвельможных паненок в старизне.

В черных водах замирных глубин
Бьются агнцы, в волнах океана.
Прискакавший на волке раввин
Окликает ужасного Пана.

Безумолчно зегзицы одне
Опевают места стражевые.
В темнолесной чужой стороне
Мерит нежить удавки по вые.

Не курлычьте, весна-журавли,
Умолкайте, веселые славки --
И пред Богом надмирной земли
Не сонимем тугие удавки.

А предстанем такими как есть,
Не тая почерневшие лики,
Чтобы каждому смог Он поднесть
В райских кружках лесной земляники.

Занепад во родной стороне,
Смолк до веку Сымоне-музыка,
Подавился слезою в огне,
Став немым изваянием крика.

И недолго ж ходил-бедовал,
Во крови расписная кашуля,
И убила его наповал
Золоченая русами пуля.

Вот лазури теперь изопьет,
Да уж вусмерть их пить не приучит,
От безумных Господних щедрот
Меньше толики скудной получит.

И пред висельным зраком тоски
Бедных ангелов сыщешь ли рядом.
Раскровавые черни плевки
Зря навеки отравленным взглядом?

Не сыскать ангелков и царям
Не воздастся, а Божии дани
Отдавать приведут к алтарям
Царских дщерей за белые длани.

Да и нас не отыщешь с огнем,
По узилищам прячем крамолу,
Рукавами пустыми взмахнем --
Полетят наши косточки долу.

А еще из пустых рукавов
Чернота до небес вознесется,
Ниспадут воздаренья волхвов,
Коемуждо и это зачтется.

Всех и смогут посольно принять
Мертвоносные тхлани Аида,
Всех изгоев по-царски обнять,
Затопить, чтоб мерцала планида.

Богородичным скудным слезам
Поклонися, протекшим в Господней
Сирой келии, не к образам --
К черногнильным цветкам преисподней.

Не замолят свою нелюбовь
Без нужды предававшие други,
Окунут очеса их в сукровь,
Кинут сребро за эти послуги.

Кто вдыхал имманентный простор,
Пил юдольно из стынущей течи,
Принял измлада их оговор,
На столетья избавился речи.

Но благое письмо завершим
И воспомним еще Иоанна,
И воистину не прегрешим --
Дочка-смертушка спит бездыханна.

Не печалуйся, в нощном лесу
Всем отыщут сосну иль осину,
Здравье смерти -- пусть вострит косу,
Возрезает пускай пуповину.

Отражаясь в кровавой воде,
Моют вороны-лебеди клювы,
Вновь побудку играют везде
И в аднице гудят стеклодувы.

Наши оченьки мглой налиты,
Мы навечно хмельны да тверезы,
Яко гусли, сжимаем щиты,
Льем в гудьбе покаянные слезы.

Разрезают алмазны стекло,
Но сутишить нельзя самогуды,
Кривичи убирают чело
Светлоглавого гоя-Иуды.

Чрез лады напророс горицвет,
Распустилися маков бутоны.
Мы покинули этот несвет,
Всеизлив дозапевные стоны.

Обмануть можно так однова,
В серебро аллилуй возрыдали
Мертвецы, а цари за слова
Наших псальмов и утварь отдали.

Невозбранно теперь вспоминать
Что в притворах высотно мерцало.
Как начнут и за гробом шмонать --
Не найдут пречестное зерцало.

Аз Иаков, запнувшийся царь,
За пяту воздержавшийся тихо,
Уподобился спрятати в ларь
Горевой неизбывное лихо.

А другие, не горше ль они --
Все побелены кровью ручейной,
Убежав от присяжной родни,
Потрясают короной ничейной.

Только истинно вам говорю,
Как сокроют царевича твани,
Занесет ко земному царю
Золотых петушков Иордани.

Позади троекрестье дорог,
Нищебродам осталось, взыскуя,
Биться лбами в Господний порог
Да хрипеть-воспевать: «Аллилуйя!»

Исполать прахорям четвергов;
Кельхи уж за небесными рвами
Тяжко вздымем во здравье врагов
И почезнем, точа кружевами.

Лики ветошью нам оботрут
И зальется утешно пичужка,
Отобедать где к Богу зовут,
Где и смертушка -- просто подружка.

Изольется с разбитых звонниц
Скорбный благовест, белы голубки
Возлетят из червовых вязниц --
И допьем черноструйные кубки.

То ли хутор, то ль хором, так что ж,
Нам в зерцалах мигают големы,
Католички из мертвенных лож
Заневестились в черны поэмы.

Чресла жжет ювенильный пожар,
Перси млечные негою дышат,
Не избавиться девам от чар,
Стоны смертные их не услышат.

Ванька-ключник глядит из угла
Посеребренной кровью лакейской,
А и все-таки жизнь тяжела
Параскевам в нощи арамейской.

Утопились в задушки, сестру
Кличет брат, да темны оговорки.
Волен княже на пьяном пиру
Собирать гробовые скатерки.

Им неможно и после мытарств
Похвы уст разомкнуть под колючкой,
Ко парадникам нищенских царств
Приидти за царевишной-сучкой.

Влили в очи свинцовый отстой,
Повезли в чужедальние страны
Голосить по землице святой,
Несмеян потешать балаганы.

У кукушки-вестуньи глухой
Вопроси, на пуховой постели
Хорошо ль ночевать под стрехой
И покойно в Господнем гнезде ли.

Нам нашило покрас небытье
От умерших языков-дилогий,
А свое раздарили шитье,
Не дождавшись иных апологий.

Все звучит безъязыкая речь,
Отвращаются взоры Горгоны,
У апостолов пейсы оплечь
Развеваются, аки драконы.

Стены кровью распишет изверг,
За колонной отыщутся кельмы,
И в какой-нибудь чистый четверг
Нам вмуруют крушницу во бельмы.

Ничего не увидим тогда,
Сами в Божьих очах отразимся
И восполним Его невода,
И воистину преобразимся.
Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 1.1.2012, 19:25
Сообщение #31


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



ЯКОВ ЕСЕПКИН

ВИФАНИЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОТ ИРОДА


Инцест, кровосмешенье туч морозных,
Днем олицетворяющих табу,
Снег этот сотворило в далях зведных,
Налистником толкнуло на борьбу.

Воспомнишь ли иные декабрины
И патину, и мраморность волны,
Что нимфам ледяные окарины,
Бессмертие плодят их ложесны.

И все ж, хотя еще в сурьме кусты,
Пусть здравствует он миг -- руда мороза,
Средь эллинской порочной красоты
Как есть неоклассическая роза.

Смотри, печаль моя, на этот снег,
Летицией звалась ты, а эллины
Тебе иное б имя дали, нег
Сандаловых не знала ты, маслины

С оливками сторонне отцвели,
Кустовья арабийские зачахли
Теперь, со кипарисовой земли
В тартариях желты зелени, прах ли

Внизу не тот, иль гумус очерствел
Без слез девичьих, даже иглы хвои
Маньчжурской редки, зерна от плевел
Нельзя и отделить, белы сувои

Одне пред Новогодьем, потому
Нас ангелы встречают всюду, вместе
Мы ходим, розоимную сурьму
Глядим, позднее к ангельской сиесте

Урочно торопимся, до горы
Волшебной далеко еще, но мерно
Течет благое время, а пиры
Нас ждут всегда, в досуге этом скверно

Одно лишь обстоятельство, цветов
Забыли мы аромат и названье,
Снега сейчас, игольчатый готов
Мороз ударить, неких волхвованье

Снегурочек игрушечных, невест
Раскрасных, принцев дымчатых мешает
Ясней средоточиться, но Гефест
Не дремлет и огни провозглашает

Рождественские данностью, оне
Горят уже вольготно, за снегами
Опустится покой, в холодном сне
Мы грезить будем, будем жемчугами

Апрельскими, а, впрочем, для весны
Сейчас уже не время, наш розарий
Божественно прекрасен, взнесены
Готические шпили в небо, парий

И нищих амстердамских замечать
Не велено опять, сии, быть может,
Отосланы черемами, печать
Призрачная на них, блажным поможет

Их царе бедный, принцы нам глядят
В сиреневые очи и принцессы,
Юродивых браменники следят,
Когда-то ад им стоил нощной мессы,

А нынче заменить вождей чурных
Сложней, чем выпить яду куфель в датском
Неладном королевстве, теменных
Отверстий мало здесь, коль на арбатском

Капище ты не лег, красно Невы
Граниты не испробовал на прочность,
Волной не поперхнулся ли, увы,
Хлебнул ее премало, беспорочность

Свою лихим художникам явил,
Жрецов постмодернизма озадачил
Асбестовым ликовником, совил
Терцины богонравно, преиначил

Значенье духовидческих доктрин,
Искусственности рамочной теченье,
На страты глянул остро, окарин
Кармных там не внимая, возвращенье

Патин фламандских ложных не приял,
Пастелей декадансных иль триолов
Не узрел, хватит в Дании менял
Вычурного искусства, чтоб монголов

Тартарских дело честно завершить,
В пенаты ехать вряд ли нам придется,
Чем Гамбург плох, в Стокгольме согрешить
Чермам их князь велел, еще найдется

Ушам незвучный яд в тюльпанной мгле
Голландии, в Париже восприимном,
В любимой Христиании, земле
Гамсуна или Бьернсона, в мздоимном

Отечестве почто и умирать,
Уж лучше европейские столицы
Отравленно и замкнуто взирать,
Блюдут оне вековые червницы

И смерть здесь разве празднику сродни,
Отечеству оставим ту скаредность,
С какой оно чернило простыни
Под нами, славских лиров очередность

Споспешествуя водкою белить,
Наушничая, службой у порока
Верша судеб избранничество, лить
Не будем и слезинки, но широка

Дорога в ад и узкие пути
В спасение, такое помнить нужно
Хоть скаредным чинам, еще цвести
Весной зеленям, явимся окружно

И глянем на централы площадей,
На сады ботанические, домы
Искусств, библиотечницы вождей,
Столичные подземки, где содомы

Тлеющие мерещатся чермам,
Оне сюда бывали с темью вхожи,
И шлись мужи катками по умам,
А сбили только черемные рожи,

Наперсникам разврата ли нужны
Мессии, плачь хотя, юдоль родная,
Искали вечной странники весны,
Зима одна виждится им свечная,

Елику Новогодье впереди,
Мы помнить жалких регентов не станем,
Черемы, тех следи иль не следи,
Орут пускай, как пурпурами грянем

О мертвое серебро, на крови
Церковь явим хорической ораве,
Очнутся сами пастыри, лови
Снег черный, ювенильность, мы не вправе

Пенаты милой Родины судить,
Высокое страшится тех удобиц,
Какие присно ангелы следить
Лишь могут, низких истин и усобиц

Нам горько наблюденье, в стороне
Достойней пребывать певцам, а оры
Звучат и в храмах темных, не в цене
Высотность, яко башни и затворы

Пусты равно, туда ли собредем,
Летиция, мы знаем только розы,
А ведали иное, так грядем
Вперед еще, не вспомним, так стрекозы

Цезийские случайно приведут
К оцветникам, им терпкие нектары
Кружат больные головы, не ждут
Пусть семеро единого, гектары

Парафий светлых в зелени благой
Опять огнем нисана возгорятся,
Даруется Отечеству другой
Избранник, ангелы пусть не корятся

Охранные, нельзя беречь певца
Нощного, в круге свеч его невеста,
Не зрят местоблюстители венца
О службе, очарованного места

Не вспомнят и губители, самим
Ужасен деспотии образ, роем
Валькирии проносятся, томим
Дождями Амстердам, каким героем

Спасен он въяве будет, мы ж, опять
Вторю, иродных нищих равнодушно
Минуем, время катится ли вспять,
А замки переносятся воздушно

Туда, туда, за Родины порог,
Внизу она дымится и алкает
Геройства, паки вымощет чертог
Костьми и мертвым сребром, отсекает

Ее от крыши мира темноты
Алмазная китана, башни эти
В рубинах со кошмарной излиты
Рябиновой крушницы, благо, нети

Приемлют не такое, но парша
И мраморную крошку разъедает,
Блаженного Василия круша
Соборствие, Кремль сказочно лядает,

Чего еще не видел красный брук,
Мертвых ли, концертирующих ведем,
Иосиф, брат Блаженного, на крюк
Сволочь успел себя, а мы уедем

Далече из неверящей Москвы,
Скелеты по шкафам пускай пылятся,
Глядят за слогом нежные волхвы,
Каким всенощно станем изъявляться,

Нет правды и в сиренях золотых,
Гадай на пятипалой, так браменный
Уснет при смене, выглядит святых
Какой-нибудь гишпанец современный,

Обувкой тяжкостопной наградит,
Шагай по брукованию, кареты
Тебе ли ожидать, Нева рядит
Свои, чурные также парапеты

С колоннами ростральными в сурьму,
Золоченную временем и кровью,
Нет, горе и высокому уму,
И святости, рождественской любовью

Столь мило нам, Летиция, дышать
В беззвездности, о розах серебриться,
Лишь сребро не подводит, воскрешать
Начнут и ангелкам благодариться

С тобою будем, нынее балы
Нас царственные ждут, следят филики
За чермами, а знать ли похвалы
В миру за святоборчество, но лики

Не время днесь темнить, голодных треб
Пел северный пиит благоуханность,
Рождественский опреснок, белый хлеб
Засим преломим, стоит недыханность

И мессы амстердамской, и свечей
Волшебной Христиании, а горы
Досужные вспоем, когда грачей
Увиждим на Вальпургиевку, хоры

Полнощные зовут своех певцов,
Стольницы снизу, грузные кувшины
С клико барвенным выше, без венцов
Узнают нас альфийские вершины,

Туда спешим, где яства, свечи, тьма
Игрушечная, елочная цедра,
Порфировая зелень, сурема,
Встречает нас Гортензия иль Федра,

Благое Новогодье для благих,
И мертвое серебро горьким зельям
Да сладостным десертам в дорогих
Розетницах идет, замковым кельям

Пора гореть святошно и гореть,
Веселию фаянсов расточаться
О златности, одесным умереть
Нельзя, а можно смерти наущаться.



Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 4.1.2012, 18:06
Сообщение #32


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455




ЯКОВ ЕСЕПКИН

К МРАМОРНЫМ СТОЛАМ АНТИОХИИ


Растительность меняет ипостась,
И ряженые грубыми руками
Крестьянку украшают, веселясь,
Корой дубовой, листьями с цветами,

И девственница сельская к ручью
Бежит, к благоухающей поляне,
Чтоб песнь могли хвалебную свою
Пропеть живому дереву крестьяне.

Безмолвствуя, на нивах и в садах
Обильный урожай дарят благие
Царицы, отражаются в водах
С кострами рядом девушки нагие.

Всей млечностью сверкают бедра их
Сквозь дымную вечернюю завесу,
Русалки волокут к реке одних
Топить, а мертвых тащит нежить к лесу.

Среди мохнатых рож лесовиков
Взирает божество иль гений дуба
На козни козлоногих мужиков,
Стремящих в поселянок злые губы.

Уж головы, как стонущий цветник,
В крови сухой садовника затылок,
К устам блажным, смеясь, сатир приник
Ртом горьким и похожим на обмылок.

Поверить чувство логикой конца
Нельзя, столь космополис этот узок,
Что кладезь бездны лавром близ лица
Возрос, чуть холодя угольник блузок.

Пугаясь, закрывая темный стыд,
Теперь и не приветствуя поблажки,
Красавицы смущают аонид,
Расплющив белорозовые ляжки.

В овине плодовитым будет скот,
И радовать начнет цветенье риса,
Блеск Троицы венчание влечет
И яблоко горит в руке Париса.

Гори, гори божественным огнем,
Земные освещай юдоли, блага
Сиянность эта праздничная, в нем
Таится наркотическая влага

Сандаловых деревьев, Елион
Дает огоню мускус и граната
Подземный аромат, и Аквилон
Сверкает где-то рядом, аромата

Нежнее и желанней вспомнить я
Теперь не стану браться, неги дивной
Забыть нельзя, колодная змея
Иль змей, невинной Еве и наивной

Свой искус предлагающий, они
Лишь жалкого плодовия вбирали
Гнилостную отраву кожей, мни
Себя хоть искусителем, едва ли

Возможно у Гекаты испросить
Нектарное томленье, вина, хлебы
Уже евхористические, пить
Нектар облагороженный из Гебы

Небесных кубков, яствия вкушать,
Преломленные тенями святыми,
Нет, это создается, чтоб решать
Могли певцы с царями золотыми

Вопросы и задачи, для мессий
Оставленные мертвыми богами,
Подвластные не времени, витий
И книжных фарисеев берегами,

Безбрежностью пугавшие, одне
Астарты исчислители иль школы
Какой-то авестийской жрицы, в сне
Пророческом великие глаголы,

Согласные и с кодом, и с ценой
Знамения таинственного, знанья
Частичного, увидеть могут, зной
Теперь лиет Зефир, упоминанья

О силах темных я б не допустил
В ином контексте, зноя благодатность
Навеяла сие, а Бог простил
Такую очевидную невнятность

Урочного письма, вино горит
Сейчас в любом офорте, в червной фреске,
Господь с учениками говорит,
Я слышу речь Его, на арабеске

Мистической является письма
Лазурного таинство, но шифровый
Еще неясен смысл, а сурема
Кровавая точится, паки новый

Теснят финифтью ангелы завет,
Серебряною патиной обрезы
Порфирные уравнивают, свет
Лиется Богоданный, паки тезы

Сознанье внять младое не спешит,
Окармленные кровию, но вера
Взрастает и привносится, вершит
Судьбу Христос-мессия, наша эра

Берет начало, ангелы блюдут
Дарованные альфы и омеги,
Апостолы на вечере восждут
Червленого вина и Слова неги,

И вот убойной кровию вино
Становится, а кровь опять лиется
В сосуд подвальный, буде решено,
Так бысть сему, о серебре виется

И царствует пусть Слово, исполать
Предавшему и славившему, вечно
Зиждительство такое, не пылать
И агнцам без реченности, конечно

Служение любое, но Ему
Служить мертвым и нищим положенно,
Елику мало крови, мы письму
Своей добавим, всякое блаженно

Деянье и томленье во Христе,
Нет мертвых и живых, конец началу
Тождествен, а на пурпурном листе
Серебро наше руится, лекалу

Порфировому равенствует мгла,
Прелитая в тезаурисы, темы
Не ведаем и слава тяжела,
И Господи не скажет ныне, где мы,

Куда глядеть сейчас и на кого,
Ведет к благим ли зеленям дорога,
Спасет живых ли это баловство,
Зачтется ль откровение, у Бога

Престольниц будем истинно стоять,
Молчанье дорогого наше стоит,
И в мире мы не тщились вопиять,
И там реченье пусть не беспокоит

Спасителя и Сына, велики
Хождения, скупа вершинность цели
Миражной, аще косные жалки,
Так мы сие, но прочие ужели

Честно возвысить ложию хотят
Себя, а руки алчные скрывают,
Вина ли им и хлебов, освятят
Другие кровь четверга, пировают

Другие пусть над хлебом и вином,
Еще я помню праздников томленье
Освеченных, каким волшебным сном
Забыться, чтоб обрящить устремленье

К звездам и небам, истинно молчать,
Не речь опять с бесовскими шутами,
Безмолвствовать, как в церковях кричать
Начнут иродных толпы, и перстами

Ссеребренными только на крови
Зиждить хотя и суетные ямбы,
А мало станет Господу любви,
Креста и терний, кровью дифирамбы

Пустые с Ледой вместе отчеркнуть,
Летицией иль Цинтией, невестой
Названной и успенной, окунуть
В бессмертность и финифти за Авестой

Навеки прежелтевшее перо,
Свести багрицей тусклые виньеты
Нисану бросить горнее тавро,
Венчать ему надежней мраком светы,

Чем нам дразнить рождественских гусей
И выспренности тщиться прекословить,
Довольно требы этой, не для сей
Живой и мертвой ратницы лиловить

Разорные муары, а вино,
Дадим еще уроки фарисейству
И скаредности, втуне снесено
В погреб опять и присно, святодейству

Обучены мы небом, геть, чермы,
Коль праздники еще для вас не скрыты,
Нести сюда начинье, от чумы
Беречься чурной будем, лазуриты

Пускай себе мелованно горят,
Звучания и эхо умножают,
Нас ангелы одесные узрят,
Недаром Богоимные стяжают

И глорию, и лавры, волшебства
Законы им астрийские знакомы,
Облечь языки мертвые, слова
Никчемные в порфировые громы

И молнии, в тезаурисный чад
Кадящийся они еще сумеют,
Напудрить их слегка и на парад
Небесный ли, гранатовый, сколь млеют

От выспренних созвучий бредники
Аидовские, полные проказы
И жабьих изумрудов, ввесть полки
Ямбические, пурпурные стразы

Прелив на колонтитулы, гуашь
С финифтью вычурною верх линеек
Огранных снарядив, таким не дашь
Забыться меж пульсирующих змеек

Летейских, во сребристых неводах,
Свечном ли обрамлении карминном,
С бессмертием бумага не в ладах,
Но есть иные области, о винном

Церковном аромате будем тлесть
Еще мы неоднажды, вспоминанья
Нас пленные не бросят, паки есть
Визитницы иные, где признанья

Теперь и вечно ждут невесты, лад
Оне внимают стройный и высокий,
Алкают не сиреневых рулад,
А песней наших траурных, стоокий

Хромовник не страшит их, не ему
Царевен обучать и мироволить,
Нас девы дожидаются, сему
Воспомниться, духовников неволить

Посмеет разве иродный плакун,
Черемная окарина, гарпия
Тартарская, за праздничный канун
Содвинем кубки разом, Еремия,

Дионис и сиречный Златоуст,
Нам некому сейчас зело перечить,
Сад Капреи отцвел, Елеон пуст,
Архангелы молчат, блажным ли речить,

Когда налились кровью словари,
Немеют посвященные, о чаде
Нечистые слагают попурри
Юродствующих, это ль в дивном саде

Останется для праздничных теней,
Мы Ирода еще представим деткам
Успенным и сукровицу сеней
Затеплим винной аурой, серветкам

Кровавым доверяйте, други, то
Серебро, с воском литое по смерти
Из белых наших амфор, их никто
Не выбиет, ни бражники, ни черти.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 7.1.2012, 12:44
Сообщение #33


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Шестьсот первый опус


Яко певчим нельзя уцелеть
И преложны венцы золотые,
Так и будемся в тернях алеть,
Кровотлести, елико святые.

Но еще восхотят, восхотят
Голосов божеимных и песен,
И еще ангелочки слетят,
Чтобы узреть: единый не взнесен.

До поры ли молчанье храним,
Изордеется пламень болотный –
Этой алостью мы ограним
Иисуса венец всезолотный.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 9.1.2012, 20:56
Сообщение #34


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Шестьсот второй опус



Что хотите еще отнимать,
Мы и в смерти богаче не стали,
Всё претщимся цветки сожимать,
Из которых венец заплетали.

Во среду к нам слетят ангела,
Исполать озолотам их ясным,
Яко тризна у нас весела,
Время рдеться глициниям красным.

Будут мертвые звезды гореть,
И неживы, а света не имем,
И еще положат умереть –
Лишь тогда мы венец этот взнимем.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 14.1.2012, 18:14
Сообщение #35


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Шестьсот третий опус


Золота наша Смерть, золота,
К ней мы жизнею всей и стремились,
Век брели от Креста до Креста,
Без огней горнецветных томились.

Но воспыхнут еще васильки
О могилах и звоны ударят,
И сплетут голубые венки
Нам тогда, и червицей подарят.

В крови нашей страстные пути,
Бою их не избыть ледяному,
И такими, Господь, нас пречти –
Не могли мы соцвесть по-иному.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 17.1.2012, 21:43
Сообщение #36


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины


Шестьсот четвертый опус


Положатся Христу васильки,
Яко роз и шиповья не станет,
Отберем юровые цветки,
Их ли Смерть о тернице достанет.

Будет венчик тяжеле креста,
Пречернее церковных лампадок,
Ах, багряная цветь излита,
Вертоград наш разорен и падок.

И не станется горних огней,
И начинут светила клониться,
И тогда от кровавых теней
Мы соидем, чтоб ангелам сниться.

Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 22.1.2012, 16:13
Сообщение #37


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Шестьсот пятый опус

Хватит мертвым сирени златой,
Ангелочки ль ее пожалеют,
Были мы во когорте святой,
Всё еще наши тернии тлеют.

Расточатся благие огни,
Соцветут пятилистья в июне,
Так зардеются розы одни,
А горели и святые втуне.

Нет распятий иродских черней,
Та сирень холодит камелоты,
Всем и хватится наших огней,
Сколь не будет для гробов золоты.

Шестьсот шестой опус

И бывает серебро в крови,
Сколь огоням червонным точиться,
Ко Христосу взалкаем: живи,
Мы и мертвые будем влачиться.

Вот приидем к Нему без венцов,
Червотечное сребро уроним,
Различит ли одесных певцов,
Хоть сочествует нас Иероним.

А терничным не цвести лучам –
И преминем иродские версты,
И тогда лишь Господним очам
Зримы станут кровавые персты.


Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 25.1.2012, 20:19
Сообщение #38


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

На смерть Цины

Шестьсот седьмой опус

Преточатся волошки в лугах,
Исцветут золотые рамоны,
И тогда о мирских четвергах
Станут бить кровеимные звоны.

Веротерпцев искать со огнем,
А и мы мировольно горели,
С полевой ли дороги свернем,
Не обминуть сие акварели.

Эти блеклые краски легки,
Полыхать им на вербной аллее,
Мы ж Христосу несли васильки –
Звонов цветик любой тяжелее.


Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 28.1.2012, 18:31
Сообщение #39


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

***

Во цвете лет умершей дщери
Из слез надгробье отыскав,
Толкнем притворные мы двери
И тронем Бога за рукав.

Вечор сбиралися здесь гости,
Гремели келихи с вином,
Со рукавов их белы кости
Всё разлетались под окном.

Ты, Василисушка, рукою
Махни и лебеди взлетят,
Наполни брагой колдовскою
Потир – испить они хотят.

И что прислали див успенных
Трапезу с Господом свершать,
В отруть настоев мертвопенных
Неможно яду подмешать.

Держали души мы во аде,
Клеймили желтью их с огнем,
Теперь и в дьявольской осаде
По смерти жаром полоснем.

Высоко ж нети пресвятые,
Мирская точится молва,
И всё ко Господу пустые
Мы воздымаем рукава.






Go to the top of the page
 
+Quote Post
Leda2
сообщение 31.1.2012, 19:18
Сообщение #40


Супер-Мега Пользователь
******

Группа: Малёк
Сообщений: 431
Регистрация: 9.10.2011
Пользователь №: 21455



Яков Есепкин

***

Мы расстались, но, Боже, доныне
Твои слезы -- к карату карат.
Поклоняясь небесной твердыне,
Звезды смерти неровно горят.

Долго млечная пыль осыпалась
В померанцев полночный букет,
Вот у ангелов ты и осталась,
Как побитый огнем первоцвет.

Ночью он всекупальскою тлеет,
Мертвым юнам дарит благодать,
В небоцарствиях горних алеет,
Здесь не могут одесных предать.

Разве ангелы наши цетрары
Зрели в неге восковий свечных,
Пили с нами хмельные нектары,
Ожидали из странствий земных.

А теперь претрезвели покои,
Царских емин столы не держат,
Вазы севрские розы-левкои
Тлят остьем и в зерцалах дрожат.

Зеркала эти вечностью биты,
Всё ириды мелькают одне,
Где серебро и смерти графиты,
Нощь темней еретички в огне.

Где сейчас наши алые свечки,
Время им возгораться-цвести,
Херувимские кровью сердечки
Обводить и чудесно тлести.

Ставь, братия, холодные вина
И хлебовниц изыски на мел
Скатертей, именитств сердцевина
Днесь для тех очевидна, кто бел.

Зря мешали нам белые сучки,
Мы со Господом лишь говорим,
Левоперстные жалуем ручки,
Хорошо, хорошо ведь горим.

То серебро, о коем пеяли
Херувимы в эдемских садах,
С течной кровию иды ваяли,
Сех фигурники тлятся на льдах.

Знай, мы столько избыли страданий
Ибо к присным цветам вознеслись.
Только после прямых попаданий
На века разрывается высь.

Если можешь ты зреть и сквозь нети,
Муку смертную благослови,
Надо мною созвездия эти,
Словно вечные раны в крови.


Go to the top of the page
 
+Quote Post

10 страниц V  < 1 2 3 4 5 6 7 > » 
Reply to this topicStart new topic

 


Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 17:37

Яков Есепкин "на Смерть Цины" - Форум




Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100

forum.ribca.net | Web Дизайн: WonderWorker | http://Ribca.Net