Конкурс:Дизайн Детской

[Leda2]

Яков Есепкин

Концерт в записи

Приближение к зеркалу

Весна твоей жизни совпала с весною,
Венцы филармонии Бах осеняет,
И плачут над каждой органной трубою
Заздравные свечи, и воск их не тает.

Над пурпурной тяжестью бархатных кресел
В сребристо-линейном ристалище зала
Горящею радугой реквием взвесил
Электроорган векового накала.

Он помнит величье и свечки иные,
Ручейную сладкую негу вотуне,
Бессмертие любит изыски свечные,
Червовые искусы в черном июне.

Давно извели бедных рыцарей дивы,
Какие спасать их брались всебесстрашно,
Лишь фурьи меж нас, а белые Годивы
В альковах вкушают с принцессами брашно.

Дались нам аркадии княжеских спален
Темнее, доныне мы там хороводим,
Невинников легкость дика, вакханален
Их танец, Рудольф, что и девиц изводим.

Коль всех отравили цветками граната,
Еще семенами и зернами, Коре
Вернем эти яства, за фугой соната
Звучит пусть, Алекто ль мила Терпсихоре.

Нам чистые ангелы шлют угощенья,
Нам розы свои ароматы даруют,
Свободней музыцы сии обращенья,
Царицы стонежные с нами пируют.

Серебряных эльфам гвоздей яко видеть
Не стоит и маковый рай неохранен,
Закажем убийцам армы ненавидеть,
Равно им терничник нектарный возбранен.

А что воровать друг у друга ауру,
Мы были велики и время лишь наше
Лелеяло пенье и нашу тезуру
Червленою строчкой тянуло по чаше.

Теперь из нее пьют эльфии нектары,
Летят ангелки на мрамор белладонны,
И нимфы златые влекут в будуары
Убитых царей, и алмазятся донны.

Нет маковых раев, а мы и не плачем,
Сон вечности крепок и белых альковниц
Еще мы успеем почтить, и сопрячем
Еще партитуры в охладе маковниц.

Когда лишь в партере темнеет от света,
Близ фата-морган усмиряются чувства,
На пленке миражной в слоях черноцвета
Сияет немая пластина искусства.

[Leda2]

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц с жасмином и алмазами

Седьмой фрагмент

Кущи розовых млечных садов
Фей эфирных манят и юнеток,
Золотых ли им чаять плодов,
Яко в барве серебро монеток.

Лейте мглу, данаиды, вино
Будет крепче нектаров сионских,
На широких централах одно
Мрамор сеней горит елеонских.

Мы явимся к пирам – восплести
Нитью розною царей плеяды
И меж амфор ея овести,
Чтоб всенощно пеяли тийяды.

Девятнадцатый фрагмент

Ищут юдицы белый жасмин
И над всякой горит диадема
О черни, совивает кармин
Золотые решетки Эдема.

Короли в небесех вопиют,
Для шутов млечный тлится гербарий,
Лишь белену оне и пиют,
Холодея от княжеских арий.

Ночь тенет расписали мелки
И язмин ангела оминают,
И всеприсные сени ярки,
Под какими царевны стенают.

Двадцать восьмой фрагмент

Внове пир, внове блещут цвета
Колоннад и флиунтские вои
Держат хлебы, их кровь излита
В кубки мира и ночи сувои.

Царствуй, Геба, искать ли вина
И емин, и свечей поминальных
О чертогах, взыскующих сна
И мерцанья темнот вагинальных.

Аще бледных пасхалов очесть
Фарисеям неможно, при свечах
Мы к юдицам явимся как есть –
Во диаментно-красных истечах.

Сорок второй фрагмент

Восславляйся, диаментный хлеб,
Май чаруй, насыщай белых граций,
Аониды – плавильщицы неб
Вновь пеют, их ли слышит Гораций.

От язминовых кущ мы белы,
Чела наши оне увивают,
Царей ждут всещедрые столы,
Яко десно цари пировают.

Со нагорных дворовий внесут
Феи ночи ранеты златые,
Ангела никого не спасут,
Мнитесь чадом хотя, пресвятые.

Пятидесятый фрагмент

Воск менады в начинье сольют,
Златью темной хлебницы украсят,
И царевен огнем превиют,
И червовые свечи угасят.

Юна всяка небесно жива,
Ан мертвецки пьяны ягомости,
Оглашенны каменам слова,
Ждут царей отравители в гости.

И начнут пиры шумно греметь,
И червица завьется на хлебах,
Чтоб никто днесь не мог и суметь
О бессмертии вспомнить и небах.

Портреты юдиц за столами в пенатах

Пятый фрагмент

Первой лунной богине хвалу
Воздают меловые юнетки,
И садятся к яркому столу,
И в начинье бросают монетки.

Августовское пиршество неб,
Где фиады бледны и княгини,
Сим порфирный вседарствует хлеб,
Им клико наливают богини.

Снов картены парафий темней
И жалка слота мраморных лестниц,
И одне хороводы теней
Шелком чествуют юных прелестниц.

Девятнадцатый фрагмент

Августовские барвой столы
Устилают фиады, вбирайте
Их одесность, младые юлы,
Темновейных юдиц презирайте.

Яко пирствуем, к амфорам несть
Хлеб и маки, гешефты златые,
Мы еще соявимся как есть,
Нас оплачут еще всесвятые.

Иль Господе не видит – снуют
Хоры юдиц меж князей успенных,
И атрамент бессолнечный пьют
Из лафитников мраморно-пенных.

Тридцать пятый фрагмент

Налиются лекифы вином
Золотисто-кобальтовым, красным,
Внове дарствует ангельским сном
Фей Геката, ваяньем прекрасным.

Сень Эдема, тенета олив
Нас чаруют мелованным глянцем,
Жажду пчел и цветов утолив,
Мел решетчатым гасят багрянцем.

И соидут от хорных лепнин
Ягомости с диаментным элем,
Чтоб одесный восторг именин
Загасить пламенеющим хмелем.

Сорок третий фрагмент

Снова чад фарисеи зовут
К воскотечным еминам обрядным,
Яко десно щедрыми слывут,
Халы мажут серебром всеядным.

Ах, пенаты юдольные, мним
Только вас мы, объедков и корок
Зачерствелый атрамент ценим,
Прелияше жасминовый морок.

Кутию соберутся вкушать
На обедах шуты площадные,
И серебром начнут искушать
Их юдицы – от воска хмельные.

Пятидесятый фрагмент

О мраморных столовьях цветки
Августовские нежно темнеют,
Снимем нимбов златых ободки –
Пусть и ярче еще пламенеют.

Иль найдем к винодержным столам,
Иль зеницами вкусим емины,
Мы угодны хотя ангелам,
Цветью этой прелившим кармины.

И дадут бойным столпникам неб,
Млечным гоям, в рядно совиенным,
Тусклой миррой истекшийся хлеб
И эфир, чтоб всецвесть убиенным.