Конкурс:Дизайн Рабочего Кабинета

[Leda2]

Яков Есепкин

Концерт в записи

Приближение к зеркалу

Весна твоей жизни совпала с весною,
Венцы филармонии Бах осеняет,
И плачут над каждой органной трубою
Заздравные свечи, и воск их не тает.

Над пурпурной тяжестью бархатных кресел
В сребристо-линейном ристалище зала
Горящею радугой реквием взвесил
Электроорган векового накала.

Он помнит величье и свечки иные,
Ручейную сладкую негу вотуне,
Бессмертие любит изыски свечные,
Червовые искусы в черном июне.

Давно извели бедных рыцарей дивы,
Какие спасать их брались всебесстрашно,
Лишь фурьи меж нас, а белые Годивы
В альковах вкушают с принцессами брашно.

Дались нам аркадии княжеских спален
Темнее, доныне мы там хороводим,
Невинников легкость дика, вакханален
Их танец, Рудольф, что и девиц изводим.

Коль всех отравили цветками граната,
Еще семенами и зернами, Коре
Вернем эти яства, за фугой соната
Звучит пусть, Алекто ль мила Терпсихоре.

Нам чистые ангелы шлют угощенья,
Нам розы свои ароматы даруют,
Свободней музыцы сии обращенья,
Царицы стонежные с нами пируют.

Серебряных эльфам гвоздей яко видеть
Не стоит и маковый рай неохранен,
Закажем убийцам армы ненавидеть,
Равно им терничник нектарный возбранен.

А что воровать друг у друга ауру,
Мы были велики и время лишь наше
Лелеяло пенье и нашу тезуру
Червленою строчкой тянуло по чаше.

Теперь из нее пьют эльфии нектары,
Летят ангелки на мрамор белладонны,
И нимфы златые влекут в будуары
Убитых царей, и алмазятся донны.

Нет маковых раев, а мы и не плачем,
Сон вечности крепок и белых альковниц
Еще мы успеем почтить, и сопрячем
Еще партитуры в охладе маковниц.

Когда лишь в партере темнеет от света,
Близ фата-морган усмиряются чувства,
На пленке миражной в слоях черноцвета
Сияет немая пластина искусства.

[Leda2]

Яков Есепкин

ПОРФИРОВЫЙ ШЕЛК

• «После оглашения конца истории, либо конца литературы возможно появление гениев. Так случилось и с Есепкиным. Далее история, в том числе история литературы развивается по канону: современники убивают пророков.»
И. Осетинский


I

Меловые опять зеркала
Окружили певцов темнооких,
Пепла мало Клааса, зола
Пусть виется меж башен высоких.

Тень Иосифа тронно горит,
Иль вертепы младенцам – подолы,
Аваддон ли звездою сорит,
Гладь сарматские чертят гондолы.

Вот и мы с Береникой вдвоем
Из понтонных огней соточились,
Где Венеции тлел окоем
И письму аониды учились.

II

Как тиснят картонаж и фольгу
Ангелки ледяными перстами,
Сбросим звездную ветошь в снегу,
Мел еще отемним золотами.

Будет, Ольса, печалиться, тьмой
Не увить анфилады этажей,
Где колонной язвились гурмой,
Там сейчас мы златее винтажей.

Меловницы холодных картен
Аще вечную персть загрунтуют,
Соявимся на мраморе стен,
Денно ль царские тени бунтуют.

III

Звезды в битом фаянсе иль тьма,
Вин сюда золотых, от левконий
Мы пьяны, вьется шелком сурьма,
Яшма тускла и хладен цирконий.

Се и Гебы холодная стать,
Волны Леты букетниц щадили,
Страшно эпос розовый листать
Юным фликам – за небом следили.

Мрамор нежен к гортаням певцов,
Глиной их меловой забивают,
Хоть бы зрите, как бледных венцов
Тьму пустые шелка увивают.

IV

Серебристость пасхальных виньет
Источится на красных просфирах,
Чад тлеющейся пудрой свиет,
Нощь заплачет о юных Зефирах.

Где и течность пурпурной каймы,
Где червовые эти старизны,
Это мы, это, Господи, мы
Звезды тлим и пасхальники тризны.

И еще восхотят нас предать,
Установят столы вдоль колонниц,
И начинут камены рыдать
Во узорчатой барве оконниц.

V

Снова Троица сонно цветет,
Убирайтесь жасмином, стольницы,
Аониты, блюдя пиетет,
Фей чаруют до новой денницы.

С кем и вился тлетворный Зефир,
В пировых ангелки почивают,
Ни Летиций, ни Цинний и Фир,
Веселее ль трапезы бывают.

Мглу Геката еще совлечет,
Всцветим палую бель Таорминов,
Где серебро течет и течет
На путрамент из тусклых жасминов.

VI

Столы емин с шабли золотей
Виноградов и брашен фиванских,
Паче лишь одиноких гостей
Ангелочки из склепов прованских.

Что лукавить, Изольда, темны
Ангела и кого эпатажи
Сех обманут, не мы ли стены
Кровью тлим, холодя Эрмитажи.

Выбьют червицей тьмы зеркала,
Подставные герольды упьются,
И осядем тогда вкруг стола,
Где начиния вечные бьются.

VII

Звездной ветошью гипс промокнем,
Санти красками сими целился,
А и всякий пирующий нем,
Дольше века наш утренник длился.

Ах, еще ль розовые оне,
Пятицветные мая сирени,
Углич кур надушил и одне
Цесаревичей пестуют Рени.

Вечный этот путрамент в желти
С окантовкою, мальчиков бледных
И кровавых уже не спасти,
И шаловы бдят принцев наследных.

VIII

От колонн источается мгла,
Ядный мрамор свела червотечность,
Фарисеи сидят круг стола
И пиют всё за нашу увечность.

Любят агнцев тенета одне,
Гефсимань ли, сады Палестины
Чермным цветом сенятся, зане
Млечность звезд не прелили кармины.

Как еще иудицы найдут –
О пасхалах красных ужиматься,
Нас червонные тесьмы сведут,
По каким лишь звездам и взниматься.

IX

Мрамор, мрамор, опять ли сюда
Ангелочки небес и летели,
Нощно мглу источает Звезда,
Умирать под какою хотели.

Веселятся хмельные купцы,
Наше терние мелом обводят,
Август нем, опускайте венцы,
Пусть убийцы сейчас хороводят.

Век и будем укорно стоять,
Шелест крови глуша пламенами,
Се алмазы и небо, ваять
Павших туне со мглой и звонами.

• Пророчество современника – за двадцать лет до глобального мирового кризиса. В России издана культовая эсхатологическая трилогия андеграундного писателя Якова Есепкина. Книги мистерии-триптиха «Траур по Клитемнестре», «Вакханки в серебре», «На смерть Цины» (электронная и печатная версии) на ведущих интернет-ресурсах. Сегодня Есепкин входит в элитарный круг литераторов, претендующих на получение Нобелевской премии.
• Вниманию издательств, издателей, заинтересованных лиц – Есепкин (Мирс Артинин) открыт для сотрудничества. К изданию подготовлены книги «Сангины мертвых царевен», «Антикварные пировые Вифании», «Пурпур», «Эфемериды», «Сонник для Корделии». Контакт: mettropol@gmail.com